27 [ноября]. Собрались тт. Миша, Борцова, Глебова, Лесов, Соболева, Тагрина. Надо было выяснить, кто недополучил за рисунки «Калевалы». Борцова не получила еще 200 р. и Тагрина 100. По словам Миши, т. Фогт, секретарь горкома, говорит, что горкому, может быть, придется подать на изд[ательство] «Академия» жалобу в нарсуд от имени многих художников, кому издательство задолжало до 16 000 р.
Тагрина сказала, что 24 ноября, когда экскурсия художников из производственных мастерских кооператива художников была на выставке в Русском музее, она, Тагрина и Важнова, как мои ученицы, по просьбе экскурсантов должны были дать объяснения моих работ как «самых интересных и самых непонятных».
Но Тагрина запоздала, и объяснения давала т. Важнова как сумела (хотя 23-го они обе были у меня по этому поводу, и я разъяснял им суть нашей школы). В результате вышло так: по осмотре моих работ они написали в тетрадке для записи впечатлений зрителей, которая, оказывается, лежит на окне в моей комнате, следующее: «Работы очень интересные и нам понравились, но непонятны». И кто-то один за всех вписал фамилии смотревших, в том числе и фамилию Важновой, которая уже вышла в это время в соседние комнаты. Узнав об этом, она сильно рассердилась, т.к. получилось, что и она, дававшая пояснения, работ не понимает.
Свободное копирование
